После не утешающих слов Тимбер, Полковник резко подскочил. На какой-то миг в ее глазах проскользнуло волнение. Однако черный кот держался весьма похвально, учитывая боль, которая явно его мучила при каждом шаге. Все же это было не так заметно. Вот когда он вставал, то Волчица успела заметить, как тело Полковника сжалось. Всего на миг. Ему больно.
- Тут не очень далеко. Прямо по тропинке, а у развилки - налево. И там уже сразу между деревьями видно ту самую пещеру, в которой я и живу, - одиночка продолжал говорить так, будто все нормально. Тимбер даже в какой-то момент и вправду поверила в это. Вот она, сила убеждения!
  Волчица кивнула в знак понимания и невзначай промяукала:
- Не напрягайся.
  Трактовать ее слова можно было по-разному и это кошка оставила в качестве пищи для размышлений Полковника.
  Путники шли вдоль тропинки, усыпанной золотисто-бурыми листьями, обрамленными зеленой каемкой. Они тихо шуршали у них под лапами. Мда...Это время года непригодно для охоты в лесу. Не успеешь и шагу ступить, как тебя услышала вся местная дичь. И как они умудряются запасаться на зиму? Там, где тропинка поднималась вверх, Волчица почувствовала, как медленно съезжает вниз на подгнившей листве. Кошка быстро все смекнула, быстро взбежала на холмик, а после с разбега поехала вниз, как это делают Двуногии на своих деревянных досках в горах. Тимбер не раз наблюдала за ними, но на снегу так не выходило - кошка тут же тонула в снежной массе.
- УИИИИИИ!!!! - с по-детски радосным визгом она закончила свое путешествие вниз. Волчица вновь забралась на верх, опять скатилась, поднялась, но после вспомнила, что за ней наблюдает Полковник. Ей стало страшно неловко за свое ребячество.
- Ахаха...Прости. Что-то я увлеклась, - пролепетала черная кошка, потупив взгляд на своих лапах, низ которых был запачкан свежей и влажной грязью. Но Тимбер уже не впервую быть покрытой грязью.
  Коты проходили мимо искривленных природой деревьев, преимущественно лиственных. В лунном свете их кора казалась темно-синей с отливом серых тонов. Когда путники достигли развилки, лапы Волчицы ломило от усталости, а глаза слипались. Невольно ей хотелось по-быстрее спровадить Полковника домой и отправится спать в какую-нибудь норку на лугу. Тимбер относительно мелких размеров, поэтому даже узкой и тесной норки ей будет вполне достаточно.
  Как и обещал одиночка, его пещеру было отчетливо видно меж голыми деревьями. Жизнь скрутила их и ветки просто касались земли. Полковник словно на втором дыхании зашел в свое родное логово и тут же угнездился. Волчица тут же почувствовала своеродное облегчение, но заходить не стала. В темноте пещерки она почти не видела кота. Лишь его силуэт. Чернее темноты. Видны были только его ониксовые глаза, которые отбивали лунный свет.
- Ну вот, собственно, и мой дом. Не шикарен, конечно, но все же...
- Мило, - скупо прокомментировала Тимбер, не отводя взгляда от кота.
- Знаешь, я тут подумал, пока мы шли...
Не смей уговаривать меня остаться. Мне и так неловко.
- Ты, конечно, можешь отказаться, но...
Нет-нет, молчи. Не предлагай. По глупости еще и пристану на твое предложение.
- Может, тебе стоит до утра остаться у меня? Будет глупо уходить посреди ночи и бродить по лесу полному опасностей. Лисы, ночные патрули лесных котов, собаки, барсуки, ловушки Двуногих... Ночуй здесь, а утром мы найдем тебе дом. Договорились? - Полковник улыбнулся, а глаза засветились теплым светом. Волчица замялась.
- Нет. Я пойду. Счастливо оставаться, - твердо и немного резко ответила Тимбер. Кошка развернулась и медленно побрела в сторону леса. Не хочу быть обузой, не хочу мешать. Ему лучше и вовсе не знать о моем существовании.

and was erased, and on cleaned

new texts were rewritten

XVII century was Nicholas Jarry [fr].

so expensive material

the spread of parchment.

manuscripts attributed to Robins

(palimpsests). In the XIII-XV centuries in

Since the era of Charlemagne

monuments related to deep

book about the chess of love ", created by

The most common form

Western Europe also formed

or their samples written